Сообщение о сбитии украинскими силами противовоздушной обороны нескольких российских бомбардировщиков западные обозреватели встретили с некоторым скепсисом. Вероятно, они увидели в этом очередную попытку украинского руководства склонить все более “уставших от войны” западных политиков и чиновников к новой военной помощи, которой все больше не хватает. Хотя в западных медиа звучит еще много голосов в поддержку Украины, общее впечатление таково, что и обозреватели, и, наверное, их аудитория раздражаются от попыток Киева привлечь к себе внимание, тем более, в эти дни: Запад празднует Рождество и хочет думать скорее о елке и катании на лыжах, чем о холоде, грязи и крови в каком-то недоразвитом коррумпированном государстве. А вот уничтожение российского десантного корабля в порту Феодосии в Крыму явно произвело впечатление на западную публику – тем более, что оно было сразу подтверждено видео и даже российским официальным признанием. Как отметили в The Wall Street Journal, “эта атака показывает, что с соответствующим дальнобойным оружием Украина может продолжать представлять опасность для целей в Крыму. Украинские чиновники все еще хотят вернуть Крым, но сейчас они работают над ослаблением российского военного потенциала на полуострове. Аннексия Крыма Путиным в 2014 году сделала возможным его полномасштабное вторжение в 2022 году. Крым также является ключевым узлом снабжения, командования и связи для российских солдат, которые сейчас оккупируют южные украинские Херсонскую и Запорожскую области. Если Украина сможет продолжать давить на Крым, это усложнит планы Путина относительно нового наступления. Это также поставит Украину в более сильную позицию на переговорах, если события будут развиваться таким образом. Тем больше причин для Белого дома и Конгресса договориться о новом оружии для поддержки Киева, а для президента Байдена – прекратить воздерживаться от поставок ракет большой дальности”. Коррупция, популизм, расточительство В целом, это пока что все хорошие новости для Украины с Запада. Судьбу военной и финансовой помощи от США и ЕС ожидают решить в январе. Между тем, как отметили в The Washington Post, украинские военные на фронте уже начали строго экономить боеприпасы: “Иван Задонцев, пресс-офицер 24 Отдельного штурмового батальона, известного также как “Айдар”, сказал, что они сократили стрельбу примерно на 90 процентов по сравнению с прошлым летом. Его батальон нуждается в 122-миллиметровых снарядах для пушек советской эпохи; западные партнеры пытаются закупить эти боеприпасы для Украины в течение войны. Тактика “Айдара” изменилась примерно в середине осени, когда поставки боеприпасов уменьшились. Хотя в прошлом батальон уже сталкивался с нехваткой артиллерийских снарядов, нынешнее опасение таково, что запасы не будут пополнены”. Но самая "украинская" тема в ведущих западных медиа в последние недели – это нехватка людей. И это о худшем, потому что речь идет о коррупции, несправедливости и нежелании самих украинцев воевать. Так стоит ли их поддерживать, справедливо спросит западный налогоплательщик. С одной стороны, где-то на маргинесе все еще присутствует тема мотивированных добровольцев, хотя в основном речь идет о женщинах и всех тех невероятных искусственных сложностях, которые им приходится преодолевать, чтобы попасть в боевые подразделения. Associated Press написали также об иностранцах, россиянах. “Когда Россия начала свое полномасштабное вторжение в Украину 24 февраля 2024 года, сказал Карабас, он был подавлен тем, как большинство россиян, которых он знал, или слепо поддержали Путина, или были равнодушными к войне. Иногда, сказал Карабас, его тоска чувствовалась настолько переполняющей, что он не выдерживал и плакал”, – начинался текст международного информагентства. Карабас – доброволец из Сибири, один из участников нового украинского батальона. В АР рассказали, что “в отличие от других частей в Украине, в которых есть граждане России, таких как Легион “Свобода России” и Русский добровольческий корпус, Сибирский батальон является официально частью украинской армии”. По словам корреспонденки AP, “сначала Карабас поехал в Армению. Там он нашел украинских друзей и выучил язык, на котором он сейчас свободно говорит, отказываясь произнести даже слово на своем родном русском”. Как отметила далее она, “бойцы из восточной Сибири в батальоне надеются, что украинская победа приблизит их на шаг к устранению политического контроля Москвы над регионом, который является одним из самых бедных в России. Те, кто проходят с территорий якутского и бурятского этнических меньшинств, жалуются на расизм и притеснения в России, что приводит к призывам некоторых активистов к независимости. Другой российский боец, который имеет позывной Холод, открыто говорит, что хочет отстранения администрации Путина от власти”. “Батальон, насчитывающий несколько десятков человек, был создан шесть месяцев назад, – рассказали также в Associated Press. – Украинское военное руководство надеется, что больше людей приедут, чтобы присоединиться к его рядам, и основываясь на заявках, которые у него сейчас есть, оно нацелено иметь батальон из 300 российских бойцов. Некоторых из батальона уже задействовали возле Авдеевки, города под контролем Украины в Донецкой области, который войска Путина давно пытаются захватить”. С другой, The Wall Street Journal, как и многие другие, рассказал, что происходит собственно среди украинцев: “В перерыве между боями с русскими опытный стрелок вспомнил, как однажды он пошел подстричься, когда его заставили вступить в украинскую армию. Трое чиновников, ответственных за мобилизацию, прицепились к коренастому седому 47-летнему мужчине возле парикмахерской в его маленьком родном городе, приказали ему сесть в машину и два дня удерживали его в темной комнате местного призывного пункта, пока он не подписал повестку. ‘Подстригся я в учебном лагере’, – сказал он”. Мужчина отметил, что сам собирался присоединиться к вооруженным силам Украины, но не таким образом. “Известный теперь под позывным Дубок, бывший инженер-электрик предложил служить техником в тылу. ‘Но чтобы получить такую работу, надо платить взятки’, – сказал он. Вместо этого его отправили в пехотное подразделение, опустошенное месяцами ожесточенных боев. Его батальон 47-й механизированной бригады защищает город Авдеевку от волн российских атак, что является крупнейшей нынешней битвой в неослабевающей войне России против Украины. ‘Я не могу справиться с этим физически, – сказал Дубок о фронтовых боях. – Я глубоко разочарован, что мне уже не 20 лет’”. В WSJ отметили, что “Украине нужно восстановить свою побитую армию. Пехоте, которая несет на себе основное бремя смертей и ранений, хронически не хватает людей после почти двух лет противостояния полномасштабному российскому вторжению. Наиболее мотивированные бойцы ушли добровольцами раньше. Те, кто не были убиты или ранены, часто говорят, что они истощены. Сейчас Украина полагается на призыв – а иногда на облавы – для пополнения своих рядов. Между тем Россия может привлечь гораздо больше населения, чтобы заместить собственные тяжелые потери. Но шаткая система призыва не позволяет эффективно мобилизовать украинские силы, обеспечив необходимое количество и качество войск и справедливо распределив бремя между украинским обществом, говорят многие солдаты и военные аналитики”. “Сочетание коррупции, льгот и политической осторожности защитило значительную часть городского среднего класса Украины от необходимости воевать в холодных и грязных окопах, – говорилось далее в тексте. – На длинной линии фронта непропорционально большая доля призывников – мужчины среднего возраста, как Дубок. Они преимущественно из сел и небольших городов и слишком бедны, чтобы откупиться. Солдаты-ветераны, которые воюют с 2022 года – некоторые с 2014 года, когда Россия впервые вторглась на восток Украины, – выражают разочарование тем, что физический расцвет многих новобранцев уже прошел. ‘Качество пополнения не очень хорошее. Это сельские ребята в возрасте от 43 до 50 лет, иногда с проблемами со здоровьем’, – говорит опытный пехотинец, воюющий под Авдеевкой”. “Уставшие бойцы с горечью отмечают, что когда они едут в отпуск в большие города как Киев или Днепр, они видят крепких мужчин 20-30 лет, которые часто посещают спортзалы, бары и модные рестораны. ‘У нас нет полной мобилизации’ общества, сказал оператор беспилотника из спецподразделения ВМС Украины с позывным Добро. ‘Но это необходимость. Мы не можем обойтись без этого’”, – процитировали в The Wall Street Journal. При этом украинское командование, военное, но, вероятно, больше политическое, стремясь продемонстрировать западным партнерам хоть какие-то достижения, кажется, перестало считаться с собственными потерями – что, конечно, также не мотивирует добровольцев. “В голосе морского пехотинца была легкая дрожь, когда он рассказывал о кровавых боях на восточном берегу реки Днепр, где его недавно ранило, – начинался текст The New York Times. - ‘Мы сидели в воде ночью и в нас стреляли всем, – сказал Максим, морпех. – Мои товарищи умирали у меня на глазах’. В течение двух месяцев украинские силы морской пехоты возглавляют наступление через реку Днепр в южной Херсонской области, чтобы отбить территорию у российских войск. Эта операция – новая попытка Украины в ее слабеющем контрнаступлении прорвать российскую оборону на юге и переломить ход войны. Солдаты и морпехи, участвующие в пересечении реки, описали наступление как жестокое и бесполезное, поскольку волны украинских войск разбивают на берегах реки или в воде еще до того, как они добираются до противоположной стороны. Условия настолько тяжелые, сказали в интервью полдесятка мужчин, что в большинстве мест нет, где окопаться. Первые подступы – это, как правило, болотистые острова, изрезанные речушками, или луга, превратившиеся в трясину из грязи и воронок от бомб, заполненных водой”. “Одни из самых ожесточенных боев были в селе Крынки на восточном берегу, на 20 миль вверх по реке от города Херсон, где украинские войска захватили узкую полосу рыбацких домов – единственное место, где им удалось закрепиться. Но стриминговые кадры этой местности с беспилотника, которые видели в The New York Times, подтвердили свидетельства солдат о мощных российских авиаударах, которые разрушили дома и превратили берег реки в массу грязи и разбитых деревьев. Новые войска, прибывающие на восточный берег, должны ступать по телам солдат, которые лежат запутавшиеся в сбитой грязи, рассказал Алексей, опытный солдат, который воевал в Крынках в октябре и пересекал реку несколько раз с тех пор, чтобы помочь эвакуировать раненых”. Как отметили далее в американском издании, “с начала войны украинские чиновники пытаются продолжать позитивное изложение, чтобы поддержать боевой дух дома и помощь извне. Количество потерь не публикуют, как и подробности неудач, которые испытывали украинские войска. В случае с Днепром президент Украины Владимир Зеленский и другие чиновники недавно сказали, что морпехи закрепились на восточном берегу. Министерство иностранных дел в прошлом месяце опубликовало заявление с утверждением, что они создали несколько опорных пунктов. Но морпехи и солдаты, которые были там, говорят, что эти рассказы преувеличивают положение дел. ‘Там нет позиций. Там нет ничего такого как наблюдательный пункт или позиция, – сказал Алексей. – Там невозможно закрепиться. Туда невозможно доставить оборудование’. ‘Это даже не борьба за выживание, - добавил он. - Это самоубийственная задача’”. “Алексей сказал, что плохая подготовка и логистика украинского командования уничтожили его батальон. Раненых оставляли из-за нехватки лодок, сказал он, а жестокие условия ослабляли боевой дух и поддержку солдатами друг друга. ‘Люди, которые там оказываются, не подготовлены психологически, – сказал он. – Они даже не понимают, куда идут. Командование, которое отправляет их туда, не говорит им’. Алексей согласился позволить The Times опубликовать его свидетельства из-за разочарования потерями. ‘Я не видел ничего подобного в Бахмуте или Соледаре, – сказал он, имея в виду два места наиболее сильных боев на восточном фронте. – Это такое расточительство’”, – процитировали в NYT. Рождество на фронте Все крупные западные издания написали также о новой дате празднования Рождества в Украине. В частности, очень красивый репортаж с линии фронта опубликовал The Washington Post. “В доме из белого кирпича у линии фронта пели десяток солдат, – говорилось в нем. – Стол перед ними дышал Рождеством: грибной суп и жареный хек, кругляки традиционного хлеба – паляницы – величиной со сковороду, тарелки с горами картофельных вареников, где в некоторых спрятаны серебряные монеты – чтобы везло. Это было 24 декабря, и Рождество наступило с первой звездой в ночном небе. Прошла эпоха празднований 7 января, по традиции восточной православной церкви. В июле Украина проголосовала за перенос праздника на две недели вперед: еще одно разрубание связей с Россией и символический шаг навстречу Западу. Это было еще одно Рождество на войне. Помощь остановилась. Боеприпасы заканчиваются. Победа кажется неуловимой, линии фронта заморозились, как погода. И все же им повезло быть живыми – десятки тысяч солдат уже погибли до наступления нового года войны”. “Мирон, которого из соображений безопасности названо только по имени, знал, что солдаты его дивизиона замерзли и отчаялись. Они дежурили в окопах, ведя артиллерийскую разведку российских войск в нескольких километрах от них. Сейчас они располагаются в селе, где голубой брезент закрывает дома, у которых сорваны крыши, а на блокпостах стоят рождественские елки. Это лишь точка в регионе, который носит шрамы от прошлогодних боев: улицы темные и пустые, поля подсолнухов засеяны минами, даже после освобождения от российской оккупации в прошлом году. Военная позиция – это заброшенный дом: две комнаты, наполненные остатками чьей-то жизни. На обоях висят детские рисунки, школьные учебники сложены на полках в гостиной. Водопровода нет, но тепло и электричество работают хорошо. Здесь Мирон, бывший продавец бытовой техники, работал с самодельным оборудованием, выбирая сковородки из коробки на полу и извлекая военные пайки из полиэтиленового пакета. Традиция предусматривает три сорта рыбы, три вида хлеба с солью, в этот день выложенной в дно старой бутылки из-под воды. Кварты сладкого компота, горшок медовой кутьи”. “Пение затихло. Солдаты вышли на улицу, где снег засахарил леса и пшеничные поля. Мерцающие фонарики свисали с карниза дома, разбитого и темного. В темноте вспыхивали окурки. Где-то дальше в окопах праздновали солдаты, которым не повезло с ротацией. Вскоре они поменяются местами”. Обзор подготовила София Петровская, “ОстроВ”
